«…все представления происходят от восприятий, являются их повторениями».
З. Фрейд. Отрицание
В «Наброске психологии» Фрейд говорит о том, что сознание — это система, воспринимающая сигналы удовольствия и неудовольствия. Работу психического аппарата регулирует качество переживания, сигнализирующее о возможности разрядки напряжения или его блокировке. Позже, развивая эту мысль, Фрейд приходит к выводу, что «сознание возникает на месте следа воспоминания». Это значит, что восприятие настоящего всегда опосредованно прошлым опытом: любой новый объект осознается через призму ассоциативных связей, ведущих к следам памяти об объектах, которые ранее приносили удовлетворение либо, что особенно важно для нашей темы — к следам встречи с «враждебными объектами», появление которых отмечено болью.
Фрейд рассматривает боль, как чрезмерное возбуждение, при котором происходит прорыв защитного барьера психического аппарата. Что сближает такой опыт с тревогой и травмой. Его невозможно встроить в структуру психики, потому что он существует как непосредственное ощущение, без связи с представлением.
В «Наброске» Фрейд вводит концепцию Bahnung (проторение пути). Это процесс, при котором возбуждение прокладывает себе нейронные пути, формируя основу памяти и ассоциаций. Боль оставляет особо прочный след в психическом аппарате, «подобный удару молнии». Именно вокруг этих следов будет структурироваться бессознательное.
Лакан в семинаре «Этика психоанализа» напоминает о том, что о бессознательном мы можем узнать только посредством слов: оно не имеет «иной структуры, кроме структуры языковой». И по сути вся история языка и история бессознательного начинается с крика. Это первый доречевой акт, вокруг которого будет выстраиваться структура. В этом реальном аффекта берет начало исток символического.
Боль заставляет субъекта испустить крик. Это непроизвольное действие выполняет функцию разрядки и имеет как минимум два эффекта: происходит означивание другим самого крика и означивание чужеродного, враждебного объекта (feindliche Objekt) субъектом.
У крика нет означаемого — это реакция на боль. Только ответ другого наделяет крик значением (исходя из собственных представлений): ребёнка кормят, берут на руки, переодевают…
Враждебный объект, «рождённый криком», как первое внешнее, оказывается опознан, выделен среди других неразличимых элементов. Крик придает ему статус существования.
В этом первом восприятии реальности субъект оказывается связан с Nebenmensch, ближним (буквально: человек рядом) через das Ding, Вещь. И так как этот объект не просто внешнее, а исключённое внутреннее, он будет служить ориентиром субъекту как то, что предстоит «обрести вновь». Лакан, анализируя фрейдовское das Ding скажет:
«Предметом поиска является объект, по отношению к которому функционирует принцип удовольствия. Функционирование это вплетено в ткань, в сюжет, составляет основу того, к чему отсылает любой практический опыт».
Например, истерический субъект стремится воссоздать состояние, при котором Вещь выступает как объект отвращения, неудовольствия. В неврозе навязчивости Вещь представляет как объект, приносящий «слишком много удовольствия», а потому его следует избегать, создавая дистанцию. А в паранойе в существование Вещи субъект не верит (вера здесь рассматривается в качестве опоры в символическом порядке).
Итак, вокруг этого объекта (по выражению Лакана, «вне-означаемого») выстраивается система ориентиров и защит. И создаётся структура, в которой конституируется субъект.
(мысли по материалам статьи Ж. Марбле «Боль — последний рубеж?»)